Рыночная модель экономики России: проблемы становления и развития

УДК 338.22: 334.72
DOI 10.14258/epb201952

 А.В. Ященко
Генеральный директор АО «Барнаульская горэлектросеть» (Барнаул, Россия )

В статье предпринята попытка оценить итоги организационного развития экономики РФ с момента приватизации и до настоящего времени. Актуальность постановки проблемы заключается в том, что, не смотря на огромные запасы ресурсов, в том числе человеческого капитала, экономика в течение длительного времени стагнирует, структурные реформы не производятся, государство достаточно пассивно реагирует на слабый рост ВВП. Реформа экономики РФ, фактически, выступила как глобальный эксперимент по проверке справедливости фундаментальных научных предположений, гипотез, допущений и упрощений экономической теории и многих ее составляющих: теории фирмы, теории рынка, теории корпоративного управления и других. Россия продемонстрировала своеобразный феномен, как с точки зрения теории, так и практики рыночных преобразований, когда не предпринимательство, не инвестиционная активность бизнеса и населения, а узкокорыстные интересы лиц, афилированных с властью, стали определять рыночные процессы, такая экономика получила название «экономики физических лиц», а в случае прямой ориентации на государственный бюджет «экономика раздатка».  Реформы необходимо было производить на основе подлинного системного подхода, учитывая колоссальную сложность объекта социально-экономической системы огромной страны. Стратегия преобразований, могла опираться на рыночный опыт большого числа стран, как развитых, так и развивающихся (Китай), это не было сделано, в итоге,  не сложились такие ключевые инструменты и механизмы рынка как: крупные инновационно — ориентированные корпорации; массовое предпринимательство; эффективные собственники; конкуренция; сбалансированность числа крупных, средних, и малых предприятий; вовлеченность населения в инвестиционные процессы; мотивация к высокотехнологичному бизнесу; инновационные процессы.

Ключевые слова. Реформа, рынок, модель, корпоративное управление, институты, промышленная политика

 MARKET MODEL OF RUSSIAN ECONOMY: PROBLEMS OF FORMATION AND DEVELOPMENT

A.V. Yaschenko
General Director of JSC «Barnaul Gorelektroset» (Barnaul, Russia)

The article attempts to assess the results of the organizational development of the Russian Economy from the moment of privatization to the present. The relevance of the problem statement lies in the fact that, despite the huge reserves of resources, including human capital, the economy stagnates for a long time, structural reforms are not carried out, the state is rather passive in responding to weak GDP growth. The economic reform of the Russian Federation, in fact, acted as a global experiment to test the validity of fundamental scientific assumptions, hypotheses, assumptions and simplifications of economic theory and many of its components: theory of the firm, market theory, theory of corporate governance and others. Russia has demonstrated a kind of phenomenon, both from the point of view of theory and practice of market transformations, when it is not entrepreneurship, not the investment activity of business and the population, but the narrowly selfish interests of persons affiliated with the government, began to determine market processes, such an economy was called the “economy of individuals «, And in the case of a direct focus on the state budget» razdatka economy. » The reforms had to be carried out on the basis of a genuine systemic approach, given the colossal complexity of the object of the socio-economic system of a huge country. The transformation strategy could rely on the market experience of a large number of countries, both developed and developing (China), this was not done, as a result, such key instruments and market mechanisms did not take shape as: large innovation-oriented corporations; mass entrepreneurship; effective owners; competition; balance of the number of large, medium, and small enterprises; involvement of the population in investment processes; motivation for high-tech business; innovative processes.

Keywords. Reform, market, model, corporate governance, institutions, industrial policy

Рассматривая итоги рыночных реформ 90-х – 2000-х в РФ видно насколько сложен был объект реформирования (социалистическая экономика), его системная организация, социально-экономическая структура, институты, исторические и географические особенности, и насколько поверхностными были методы, инструменты и подходы реформаторов, которые не способствовали появлению рыночной модели российской экономики, способной к саморазвитию и эффективному росту [1, 3, 4, 5, 6,7]. Тем не менее, эти реформы дали ценную информацию для научно-теоретического анализа и практических обобщений. Реформа экономики РФ, фактически, выступила как глобальный эксперимент по проверке справедливости фундаментальных научных предположений, гипотез, допущений и упрощений экономической теории и многих ее составляющих: теории фирмы, теории рынка, теории корпоративного управления и других. Не вдаваясь в подробности можно сказать, что игнорирование системных принципов, исторического рыночного опыта, теоретический нигилизм не способствовали успеху рыночных преобразований в России. Государственная собственность, во многих случаях, была приватизирована не для производства, а для спекулятивных продаж и фактически, потеряла свое первоначальное содержание. Можно привести примеры таких регионов СФО, как Алтайский край (Рубцовский тракторный завод, Моторный завод, Текстильмаш, и т.д.); Новосибирская область (Сибсельмаш, Сибтекстильмаш и другие), аналогично и по другим регионам. Новые, значимые для национальной экономики предприятия не созданы, программы модернизации и инноваций не дали ожидаемых результатов [2, 7, 8, 9, 10]. Появился своеобразный феномен в практике рыночной экономики отдельной страны, когда не предпринимательство, не инвестиционная активность бизнеса и населения, а узкокорыстные интересы лиц, афилированных с властью стали определять рыночные процессы, такая экономика получила название «экономики физических лиц» [6], а в случае прямой ориентации на государственный бюджет «экономика раздатка» [12]. Как считает  Дж. Cmиглиц, таким результатам реформ необходимо  искать правдоподобные интерпретации и теоретическое объяснение [14].

Как пишет академик А. Аганбегян, «Очевидно, что сложившаяся переходная, смешанная социально-экономическая система России не удовлетворяет наше общество. Из 26 лет существования новой России 14 лет (1991–1999, 2009, 2013–2016 гг.) страна пребывала в стагнации и кризисе, а в оставшиеся 12 лет (2000–2008 и 2010–2012 гг.) осуществлялся восстановительный рост. В результате основные экономические и социальные показатели страны за это время практически не выросли. Главный экономический показатель – валовой внутренний продукт – только в 2008 г. на 7% превзошел наивысший уровень, достигнутый в советской России в 1989 г., затем опять снизился в кризис 2009 г., слегка приподнялся в трехлетний восстановительный период 2010–2012 гг. и снова на 4,5% опустился в 2015–2016 гг. Так что его уровень практически не вырос. Промышленность, сельское хозяйство, строительство достигли только 80% к уровню 1989 г. Снизился и грузооборот транспорта.» [1, стр. 72-73]. В этой же работе Аганбегян приводит неутешительный анализ социальной, демографической и инвестиционной сфер, указывая на падение, по сравнению с советской Россией, показателей науки, образования, здравоохранения и инвестиций. Самое настораживающее явление это резкая дифференциация доходов и потребления населения. На основе системного анализа экономического развития ведущие экономисты: Богомолов О.Т.,  Глазьев С.Ю., Пивоварова Э.П., Цаголов Г.Н., Винслав Ю.Б., Ивантер В.В., Макаров В.Л., Некипелов А.Д. и многие другие   [1, 2, 13] сделали вывод о том, что социально-экономическая модель экономики РФ не обеспечивает устойчивого, динамического развития, и требует коренного изменений.

В этой связи, возникает вопрос: какую социально-экономическую систему следует формировать в России? Какие итоги реформ несут конструктивную информацию для выработки стратегии преобразований? Первое,  создать рыночную экономику в РФ оказалось куда труднее, чем это декларировалось апологетами реформ: «Требуется институциональная инфраструктура, включающая не только механизм обеспечения соблюдения контрактов, но и политику в области конкуренции, законодательство о банкротстве, а также финансовые институты и регулирование. И хотя создание институциональной инфраструктуры требует времени, без нее приватизация, скорее, приводит к распродаже активов, чем к созданию богатства» [14, стр. 113].

Второе, в постреформационной экономике, по разным причинам,  не сложились такие ключевые инструменты и механизмы рынка как: крупные инновационно — ориентированные корпорации; массовое предпринимательство; эффективные собственники; конкуренция; сбалансированность числа крупных, средних, и малых предприятий; вовлеченность населения в инвестиционные процессы; мотивация к высокотехнологичному бизнесу; инновационные процессы; рациональное поведение рыночных агентов, ориентированных на развитие бизнеса, а не на его использование как объект купли продажи; создание институциональных условий и правил поведения рыночных агентов [10]. Можно предположить, что при реформировании социалистической экономики были нарушены как фундаментальные, так и элементарные принципы создания рыночной среды [7, 15]. В результате волюнтаризма при создании рыночной экономики в РФ получили: низкую эффективность используемых ресурсов, низкие темпы развития, не оправданно высокий вывоз капитала, не удовлетворительные инвестиции в развитие и инновации.

Необходимым условием начала конструктивных реформ В. Полтерович, считает увеличение российского душевого ВВП до европейского уровня при осуществлении стратегии «догоняющего развития». В ее рамках [15] предполагается стимулировать частную инициативу и расширять конкуренцию; опираться на обоснованную промышленную политику; организовать подлинное частно-государственное партнерство; повысить качество институтов, регулирующих деятельность бизнеса.

В этом контексте назрела важнейшая задача определения и осознания государством проблем национальной экономики, ее системно-структурных составляющих, и сформировать программу развития. Как считает академик С. Глазьева, структурная политика в постреформенной экономике России не применялась, что сначала привело к деградации ее технологической структуры, а затем, неизбежно вызвала структурный кризис [36].

В. Кудров, анализируя процессы «накопление –сбережение», показывает неэффективность использования ресурсов развития и тоже призывает к модернизации экономики [5].

Отдельные авторы (Ивантер В. В., Порфирьев Б. Н., Широв А. А. , Шокин И. Н) считают, что российская экономика определяется структурно-технологическим неравновесием, по причине научно необоснованного распределения производственных и финансовых активов в технологическом, отраслевом и региональном аспектах. Они считают, что нужна специальная «структурно-инвестиционная политика» устранения существующих диспропорций, которые не могут быть урегулированы на основе рыночных принципов [16]. Вышеуказанные схемы реформирования экономики РФ, можно сказать, были сформированы на основе анализа действующей практики в период с 2000 года и позже. Ряд авторов рассматривал эти же проблемы и с позиций теории. Сопоставляя факты и положения, было замечено, что «экономической теории не вполне успевает за экономической практикой, а это означает, что мировые экономические процессы, монополизация, вмешательство государств в глобальную конкуренцию, торговые барьеры, шоки, кризисы не находят удовлетворительного научного объяснения.[10]. А российская перестройка не укладывается в парадигму индустриальной эволюции, которую Д. Дози, описывает как исторический процесс, содержащий разные зависимости от предыдущего этапа развития и необратимости [17].

В рамках индустриальной эволюции осуществляется естественный отбор лучших технологий (тренд), при этом возможны отклонения технологической и институциональной эволюции от тренда, когда доминируют менее эффективные технологии или организационные формы, которые были в принципе доступны, но не нашли применения. Какие же жесткие ограничения предъявляет история действиям людей и организаций? И что способствует их выходу за пределы конкретных технологий, организационных структур, институциональных образований? Ответа на этот вопрос  по существу пока нет [10]. Однако некоторые авторы предполагают, что «спекулятивный интерес в системе «бизнес – власть» начинает доминировать над научными принципами развития экономики»[12, стр. 31]. В некоторой степени это подтверждается реальной практикой взаимодействия представителей бизнеса и власти в РФ. Так лица, получившие частную собственность на активы, не проявили в своем поведении никакой рациональности, на которую опирается как на постулат теория фирмы, которую Дози, оправданно подвергает сомнению в работе «Экономическая координация и динамика: некоторые особенности альтернативной эволюционной парадигмы // «Вопросы экономики», № 12, 2012» [17]. Одним из убедительных подтверждений этого является вывоз сотен миллиардов долларов из страны, которые по здравой логике должны были быть направлены на реинвестирование роста объема производства корпораций (см. табл.1.1), что показывает явный провал корпоративного управления, как рыночного механизма регулирования экономики, пришедшему на смену плановым методам.

Таблица 1.1 Вывоз капитала за границу

Стиглиц, отмечая проблемы экономики РФ, в частности, объясняет это и провалами корпоративного управления, когда в сочетании с анархией новых собственников и слабой регуляторной позицией государства возникает возможность изъятия капиталов из воспроизводственного цикла путем распродажи и вывоза за границу активов [14]. Естественно, что подобные проявления « российского рынка» существенным образом сдерживают рост экономики РФ. Вместе с тем многие авторы: Ивантер В.В., Говтвань О.Дж., Гусев М.С., Ксенофонтов М.Ю., Кувалин Д.Б., Винслав, Ю. Б., Осьмаков В.О. и др., считают, что потенциал роста национальной экономики достаточно высокий даже в сложившихся постперестроечных условиях [13, 18].

Потенциал роста есть, как им воспользоваться? Как представляется, приватизация дала больше негативных факторов, чем позитивных: подлинно рыночные механизмы (предпринимательство, частная инициатива, конкуренция, владение собственностью, корпоративная организация бизнеса и многое другое) не смогли восполнить потерю системности и связности экономики, сбалансированность функционирования, планомерность, кооперацию, отраслевую пропорциональность и обоснованность цен [18, 19,].  Тем не менее, «экономика существенно недоинвестирована, не удовлетворена значительная часть потребности населения в жилье; во многих регионах низок уровень обеспечения объектами транспортной, энергетической и социальной инфраструктуры; сохраняются серьезные разрывы в отраслевой и технологической ткани отечественной экономики (есть производство электроники, но нет собственной полноценной элементной базы; есть производство техники, но почти нет высокотехнологичных станков отечественного производства, и т.д.)» [13, стр. 4]. Однако базовые производственные факторы роста в российской экономике имеются при отсутсвии ресурсных ограничений. Загрузка производственных мощностей не более 70-80%, следовательно, при увеличении спроса можно быстро обеспечить увеличение объемов выпуска. Значительны резервы и в области повышения эффективности занятости и, производительности труда. Как утверждают авторы статьи «Система мер по восстановлению экономического роста в России» [13] около 1/3 персонала российских компаний заняты недостаточно квалифицированным трудом, с плохой организацией рабочих процессов. Это, конечно же, значительный резерв роста, поскольку при обеспечении этой категории работающих современными рабочими местами производство в стране может вырасти на десятки процентов.

Сложившаяся экономическая модель российской экономики (ресурсная направленность, пассивность в инновационной сфере, низкая доля обрабатывающих, высокотехнологичных отраслей, низкая заработная плата, стагнация роста ВВП и т.д.) вызывают угрозы, требующие немедленного реагирования со стороны государства в форме адекватной промышленной политики, ориентированной на улучшение качества жизни населения и обеспечение национальной безопасности, обусловленной необходимым уровнем роста ВВП. Концептуальная основа промышленной политики должна включать четкое представление об отраслевой структуре промышленности в масштабах всей экономики. В частности  Тамбовцев В., в работе [20] аргументировано показывает, что  экономика устойчиво растет, если ее структура определяется значительным числом  крупных корпораций, значимой долей средних и малых компаний, гибко реагирующих на новые идеи и перспективы. Реальная безопасность государства обеспечивается теми секторами и отраслями производства, которые важны как по критерию эффективности, так и в аспекте национальной безопасности. Автор полагает, что государство имеет возможность предложить необходимые стимулы и преференции развитию конкурентных высокотехнологичных отраслей. Весьма важный императив обеспечения роста экономики заключается в создании институтов обеспечения инвестирования экономического роста. В этом контексте, как считают авторы [10] необходимо создать и внедрить в практику управления национальной модели корпоративного управления, именно в этом кроются существенные резервы инвестирования, в частности, появится возможность резко сократить вывоз капитала за границу, что позволит обеспечить значительный прирост инвестиций в экономику. «Бегство капитала из России ускорилось в 2020 году и достигло 47,8 млрд. долларов. Это в 2,2 раза больше, чем было в 2019 году, свидетельствуют данные Центробанка. Всего же с 1994 года чистый отток капитала из России вырос до 829,6 млрд долларов. Эта сумма превышает ВВП Швейцарии – 708 млрд. дол., Саудовской Аравии – 681 млрд. или Турции – 650 млрд.»[206]. В частности следует активизировать создание крупных корпораций при одновременном формировании  национальной модели корпоративного управления. Это позволит избавиться от  «инсайдерской, предпринимательской модели, характерной для переходных экономик, «когда единоличный собственник или ограниченное число собственников владеют активами и финансовыми результатами деятельности корпорации» [10, стр. 135]. Переход к современным, социально ориентированным моделям корпоративного управления позволит включать в процессы реализации стратегий развития эффективные инвестиционные механизмы и инструменты, в том числе не распределенную прибыль корпорации, которая при отсутствии адекватного корпоративного управления проста расхищается.

Одной из болезненных проблем российской экономики является не удовлетворительное состояние ее реального сектора, чрезмерно зависящего от импорта и внешних поставок, и которые, кроме прочего, влияют и на создание новых рабочих мест. Зависимость от импорта складывалась в результате ошибочной оценки перспектив глобализации и международного разделения труда, а также упрощения представлений о необходимой структуре экономики, потери кооперационных связей и потери многих производств после распада СССР.  Внешне это вполне напоминает процесс деиндустриализации. Хотя как считает Красильщиков В. Россия встала не перед выбором стратегии деиндустриализации, а оказалась между деиндустриализацией, являющейся следствием роста эффективности самого индустриального сектора, и поверхностной, искусственной, вызванной внешними факторами и порочной экономической политикой [21]. В работе «Об искусстве компромисса между целями экономической политики в свете кризиса в России в 2015–2016 годах» [23] А. Баранов, осуществил развернутый анализ динамики роста российской экономики. Здесь мы остановимся только на самых общих итогах этой работы. Так «По первой оценке Росстата, в 2016 г. ВВП России сократился относительно 2015 г. на 0,2%. В целом за 2015–2016 гг. ВВП России уменьшился на 3%. Существенно упали реальные доходы населения – примерно на 9% за два года, в том числе на 5,9% – в 2016 г. Продолжился существенный спад в инвестиционном комплексе. По предварительной оценке, инвестиции в основной капитал в 2016 г. по сравнению с 2015 г. сократились на 0,9%, а за 2015–2016 гг. – на 10,9%.» [23, стр., 49]. Данные Росстата показывают, что с 2015 по 2020 г. экономика находится в состоянии стагнации, что является убедительной аргументаций оценки ее состояния, приведенной выше, в настоящем разделе.

Ряд специалистов считают, что приоритетное значение для восстановления и активизации промышленности РФ (индустриального сектора экономики) имеет инвестиционное машиностроение [24, 25]. При этом они предлагают внутри него, в обязательном порядке, организовать систему машиностроительных предприятий, инвестиционного характера. В текущий период к таким предприятиям следует отнести производство кузнечно-прессовых машин, станкостроение, электротехническое производство, подъемно-транспортное, энергетическое, электронное и приборостроительное. Необходимость такой стратегии обусловлена императивом последовательного воспроизводства активной доли основновных производственных фондов и всего комплекса предприятий машиностроительной отрасли. Так должно быть для нормальной национальной экономики, имеющей рациональную структуру и поступательное развитие. Однако, как утверждают Корнев А.К., Максимцова С.И., Трещина С.В., на практике происходит потеря ключевых для экономики страны производств, т.е. деиндустриализация. «Деиндустриализация экономики РФ сопровождается ростом добычи и экспорта сырьевых ресурсов, прежде всего нефтегазовых, а доходы от их экспорта используются для закупок по импорту продукции обрабатывающей промышленности, прежде всего конечной. В итоге сложилась экспортно-сырьевая модель отечественной экономики, в рамках которой происходит оптимизация производственных затрат» [24, стр. 50]. Естественно, что для процесса оптимизации важным фактором является критерий оптимизации, и конечно, это не народнохозяйственный критерий, а критерий, обеспечивающий интересы сырьевых компаний. При этом доходы от экспорта нефти и газа не в полной мере восполняют затраты на приобретение продукции обрабатывающих отраслей и в первую очередь современных станков и технологических линий инновационного характера. Дефицит импортного высокотехнологичного оборудования сдерживает своевременное обновление технологий отечественных предприятий, снижает их конкурентоспособность, загрузку мощностей или вообще приводит их к ликвидации.

Весьма красноречиво демонстрируются противоположные процессы увеличения числа предприятий с одновременным снижением численности работающих во время массовой приватизации. Быстрый рост количества предприятий объясняется насильственным разукрупнением производственных объединений, с одной стороны, и цеховой приватизацией с другой. Когда, практически, каждый цех завода становился отдельным, самостоятельным предприятием. «Число промышленных предприятий увеличилось за пять лет с 61 тыс. до 156 тыс., т. е. в 2,5 раза. В дальнейшем их число изменялось в диапазоне от 161 до 145 тыс. при среднем значении в 1996-2004 гг. примерно 155 тыс. предприятий. При этом численность промышленно-производственного персонала поступательно снижалась в течение всего постсоветского периода с 20 млн. чел. в 1992 г. (328 чел. в среднем на одно предприятие) до 12 млн. чел. в 2004 г. (77 чел.)» [24, стр. 75]. Примерно с такой же законмерностью менялась численность рабочих (см. табл. 2.1). Примечательно, что количество предприятий увеличилось более чем в 2 раза,  общая численность персонала, включая рабочих, снизилась на 25%. Новых собственников мало заботило производство и развитие этих предприятий. Доставшиеся почти даром, эти активы стали предметом купли продажи, о чем мы говорили выше.